Анна краем глаз продолжала наблюдать за оживленным разговором Мелиссы и неизвестного молодого человека. Что-то подсказывало ей, что они хорошо знакомы.
"- С кем же это она так воркует? Да еще и появился он так... внезапно... как будто слуга, так же тихо. Но и на слугу не похож, да и не посмел бы слуга так вести себя в гостинной... - " с подозрение думала женщина. К тому же она знала всех слуг, а этого мужчину еще не видела... Пригледевшись она поняла что одет он в монашескую рясу и на груди распятие. Священник... Что священнику то у них понадобилось? Час от часу не легче...
Люсьен заметил, что Анна была взволнованна появлением какого-то препятствия, и проследил за ее взглядом в направлении болтающей парочки. Он хорошо разбирался в науке мимикрии и физиономистике, как и физиогномике (жизнь научила) и присмотрелся внимательнее.
Молодые люди казались увлеченными беседой, явно рады встрече и глаза Мелиссы блестели радостью. Как выглядел мужчина, Люсьен понять не мог, но было очевидно, что общество молоденькой красотки ему приятно. Однако не было в них того волнения, смущения, которое бывает у влюбленных. Скорее они напоминали двух долго не видевшихся родственников. Скорее всего, так оно и было. Однако рассуждать на эту тему с Анной ему не хотелось.
-Анна, я вижу, вас, несколько волнует та парочка.- Тихим голосом сказал он давней подруге.- Не переживайте, я не вижу, что у меня появился соперник. Но если вы все же переживаете, то, что мешает вам подойти и узнать с кем столь оживленно беседует моя невеста
Насчет того, что она УЖЕ  его невеста и без пяти минут супруга Люсьен не сомневался ни на минуту.
-Да, я так и сделаю, но нужно хотя бы для соблюдения приличий подождать еще пару минут. - Ответила Анна и покосилась на циферблат больших настенных часов.

Видя что его пламенный призыв остался проигнорирован, Анри, нахмурился и развернулся слуга благоразумно свалил куда-то заботясь о своей второй щеке, как и несколько других бодро прыснув в рассыпную. Коли так, значит будут еще гости а быть может и нет, но есть причина... Он оглянулся и красивое лицо изабеллы скривилось от отвращения и презрения, монах, да еще и переодетый, из ордена, все это читалось в его фигуре, да еще и оттопыренный край балахона, явно прятал под собой кистень или дубину, им же запрещено брать в руки режуще-колющее, впрочем Анри повидал в своей жизни монахов так навострившихся орудовать своей дубиной или посохом, что он непроизвольно испытывал уважение и опасался этих людей, особенно фанатики, в свое время он не слишком хорошо понимал, в чем грех фанатизма, а потом усвоил когда столкнулся, до того момента, ему казалось что фанатики это порядочные люди делающие все во благо идеи, но потом, когда увидел разрушенные города, сожженые деревни, сотни и сотни убитых людей и не просто убитых а зверски замученных, тогда Анри стало страшно, тот шрам на шее, как раз от веревки инквизиторов, однажды его поймали и недолго думая, собрались сжечь, но день был пасмурный дрова оказались сырыми, поэтому было принято решение повесить его, просто и безвкусно, он провисел в петле почти час, уцепившись краем капюшона за сук, моля бога что бы тот не порвался, в таком виде его и нашли сарацины, почти задушенного, ничего не соображающего. Посчитав что враг церкви может быть их другом, они не ошиблись и Анри в отместку, указал все известные лагеря церковников какие ему были известны, следующей ночью заполыхали пожары, и засвистели мечи, но отчего то парню не было грустно из-за смерти своих соплеменников.
Изабелла подошла к хозяйке и её собеседнику, изобразив на челе усталость и пресыщенность роскошью, она мимолетно задела Люсьена бедром и позволила дотронуться рукой до кисти.
-Вы не представите нас любезная хозяйка?